Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Страница 111

111

— О чем ты?

Двадцать лет она жила с этим человеком и до сих пор не знала его. У людей всегда есть тайны. Возможно, так и должно быть.

— Нанна открыла в банке счет на имя мальчиков, — сказала Пернилле. — И постоянно делала взносы. То есть она где-то работала. На счету… — Она говорила очень медленно. — На счету сейчас одиннадцать тысяч крон.

— Ты же знаешь, где она работала! У нас.

— Мы не платили ей таких денег.

— Может, я иногда подкидывал. Или она откладывала.

— Тогда зачем держать это в секрете?

— Не знаю.

Пернилле не могла понять, верит она ему или нет.

— Нанна тебе ничего об этом не говорила?

— Нет. — Он потер заросший подбородок, прикрыл глаза. — Ты права. Она злилась на меня, это правда. Я говорил, что ей еще рано жить отдельно от нас. — Он наклонился через стол и взял ее руки в свои. — Чтобы она не так огорчалась, я иногда давал ей денег. Значит, вот что она с ними делала…

— Да, — кивнула Пернилле.

— Это все, что приходит мне в голову.

Она видела, что он пытается улыбнуться. Словно хочет сказать ей то, что говорил всегда: «Я все устрою. Не волнуйся».

Поэтому она улыбнулась в ответ, сжала его руки, обошла старый деревянный стол и поцеловала его.

— Я все устрою, — повторил он.

Лунд приехала на телестудию, чтобы встретиться с журналисткой, которая снимала документальный фильм о выборах. Она следовала за Хартманном и Бремером с самого начала предвыборной гонки.

— Меня интересует только то, что случилось на приеме в ратуше в последнюю пятницу октября, — сказала Лунд.

— И что я с этого получу?

— Ничего.

Журналистка моргнула:

— Это незаконно…

— Нет. Чтобы получить ордер, мне потребуется пять минут. В таком случае вам сегодня вообще не удастся поработать. Мы заберем все ваши материалы и оборудование и сами найдем то, что нужно. — Лунд улыбнулась. — А если мне покажется, что в вашем распоряжении имеется важная для расследования информация, ваша деятельность прервется не на один день.

— Почему я должна вам что-то показывать?

— Потому что у вас нет выбора.

— Все равно я бы хотела получить что-то взамен.

— Хорошо. Вы первая узнаете о том, что я найду. Если я найду то, что нужно. — Лунд села на край стола напротив журналистки и явно не собиралась уходить. — Будет достаточно записей с семи до восьми вечера.

— На приеме в ратуше тридцать первого октября?

— Совершенно верно.

— Ладно. Я помню этот вечер. Праздник был в штабе Хартманна.

Ее пальцы забегали по клавиатуре. Потом она нашла нужное место в отснятом видео. На экране появился Поуль Бремер с бокалом в руке, на лице улыбка.

— Обожаю смотреть, как они притворяются, будто уважают друг друга. Слышали бы вы, что они говорят в частной беседе.

— Вот как?

— На публике они улыбаются и обнимаются, а на самом деле ненавидят друг друга до синевы. И готовы на любую подлость ради пары лишних голосов.

Лунд смотрела на экран, едва слушая болтовню журналистки.

— Вот здесь Хартманн приглашает всех к себе в кабинет выпить.

Скоугор, лидеры меньшинств, Мортен Вебер, Бремер — все вместе со смехом и шутками разбирали бокалы с вином.

— Вы заметили там что-нибудь интересное? — спросила Лунд.

— Да нет, ничего особенного. Хартманн произнес небольшую речь. Смысла очень уж стараться не было — это же не избиратели.

Лунд приникла к экрану, разглядывая мелкие детали. В самой глубине она заметила в толпе фигуру в черном. Этот человек ни с кем не разговаривал и вообще выглядел так, словно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Кто это?

— Йенс Хольк, лидер умеренных. Человек Бремера.

— Он был там весь вечер?

— Ага.

Хартманн произнес тост. Поуль Бремер подошел к нему и встал рядом с широкой улыбкой. Лунд не смотрела на них, ее глаза были прикованы к фигуре за ними.

— Тогда почему Хольк в пальто?

Журналистка равнодушно пожала плечами.

— Он еще будет в кадре?

— Зачем он вам?

— Просто любопытно.

Лунд кивнула на клавиатуру. Женщина нажала несколько клавиш, включила быстрый просмотр, прокрутила запись. Вот камера прошлась широким кругом по всему помещению. Журналистка повторила фрагмент несколько раз, вглядываясь в море тел.

— Я его не вижу. Странно. Мне казалось, он был там до самого конца.

— Что он за человек? — спросила Лунд.

— Хольк? Политикой занимается уже много лет. Серьезный. Но, скорее, неудачник. Без Поуля Бремера он ничто. — Она откатилась вместе со стулом от экрана, потянулась. — Если быть до конца честной, то я не назвала бы его приятным человеком. Ходили слухи, что у него романчик на стороне. До газет дело не дошло, но жена все равно с ним развелась.

— У него был роман? Это правда?

Журналистка засмеялась:

— Это же политика! Или вы не в курсе, на чем она держится?

— Просветите меня.

— Они кормятся сплетнями друг о друге. Живут в своем маленьком мирке, и на все остальное им наплевать. Скажу вам одно…

Лунд вопросительно подняла бровь.

— Чтобы завести роман с Йенсом Хольком, женщина должна быть совсем уж несчастной или одинокой.

Выходя с телестудии, она набрала Майера:

— Машина уехала с парковки в семь пятьдесят пять. Йенс Хольк исчез с приема Хартманна за пятнадцать минут до этого, и больше его не видели.

— Вас искал Букард, — сказал Майер.

— А если Хольк живет как раз в районе Грённинген? Или, может, он снимал номер в одной из гостиниц поблизости?

— Меня это не касается, Лунд.

111