Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Страница 91

— Кнуд, ведите собрание! — выкрикнул Бигум.

Падде сидел с открытым ртом, неспособный решить, в какую сторону повернуть.

— Возможно, нам следует подумать об этом, — сказал он в конце концов. — О том, чтобы не проводить голосование. Если то, что говорит Троэльс, правда, мы должны ознакомиться с фактами.

— С фактами? — взвился Бигум. — Вот какие у нас факты: с самого начала и до сегодняшнего дня Хартманн лепит ошибку за ошибкой. Это уловка, если вы сейчас попадетесь на нее…

Хартманн качал в ладонях чашку кофе. Разглядывал ее. Заставлял их ждать.

— Я считаю, — произнес он после продолжительной паузы, — нам следует хорошенько выспаться, еще раз все обдумать и поговорить утром, на свежую голову. Несколько часов ничего не изменят, согласны?

Наступило долгое молчание. Наконец Хенрик Бигум встал, с грохотом отодвинув стул, и бросился вон из комнаты, бормоча ругательства. Элизабет Хедегор нагнулась к Хартманну через стол, сжала его руку с улыбкой и прошептала:

— Отличная работа.

Через десять минут в своем кабинете Хартманн стоял перед телевизором.

— …с ролевой модели программы интеграции Хартманна в настоящее время сняты все обвинения, его непричастность к убийству Нанны Бирк-Ларсен доказана… — говорил диктор.

Затем показали, как телерепортер бежит по коридору ратуши вслед за Поулем Бремером, подсовывая микрофон мэру под нос.

— Я рад, что все закончилось для Хартманна благополучно, — не очень убедительно говорил Бремер. — Но мы все видели, как он себя вел. Его нерешительность граничила с параличом. Троэльс Хартманн не годится на пост мэра города. Эта работа ему не по зубам.

Вошел Вебер, сияя улыбкой, что было вовсе не характерно для него:

— Нам оборвали телефон, Троэльс. Пресса жаждет пообщаться с тобой. Все довольны таким оборотом.

За ним следовала Скоугор.

— Даже в парламенте рады, — добавила она. — Победители всем нравятся.

На экране возникла Кирстен Эллер.

— Это замечательный момент, — провозгласила она, самодовольно улыбаясь. — Сама жизнь показывает нам, что Троэльс Хартманн — достойная альтернатива Бремеру. Именно поэтому мы поддерживали его с самого начала.

Хартманн запрокинул голову и захохотал в потолок. Потом выключил телевизор.

— Так что с прессой? — напомнила Скоугор.

— Я не хочу говорить с ними до завтра. Сделай заявление о том, что справедливость восторжествовала и я этому рад. Мортен?

Вебер открыл свой блокнот.

— Активизировать наглядную агитацию. Сделать акцент на нашей программе интеграции. Как можно чаще упоминать о ролевых моделях, говорить об их успехах. Да, еще одно… — Хартманн подошел к вешалке, надел пальто. — Назначь на завтра собрание группы, но не звони никому до утра. Скажи, чтобы пришли все те, кто был на собрании сегодня.

— Может, все-таки пораньше предупредить? — спросил Вебер.

— Мне дали еще меньше времени.

Вебер отправился в свой офис выполнять указания, а Троэльс Хартманн снял с крючка пальто Риэ Скоугор, подал ей. Давно уже он не видел ее такой счастливой. Она была очень красива, хотя и измучена. В эти дни всем досталось.

— Я проголодался, — сказал он. — И нам нужно поговорить.

Тайс Бирк-Ларсен сидел в комнате с двумя полицейскими в форме, они оформляли бумаги о его задержании. Лунд вместе с Пернилле наблюдала за ним через стекло.

— Что теперь?

— Ему выдвинут обвинение, — сказала Лунд.

— Куда его забирают?

— В камеру предварительного заключения.

Наконец полицейские закончили писать, кивнули Бирк-Ларсену, чтобы он поднимался и шел за ними.

— Когда ему можно будет вернуться домой?

Лунд не ответила.

— У нас два сына. Когда его отпустят?

— Это будет зависеть от приговора.

— Его посадят в тюрьму?

Лунд пожала плечами.

— Это вы во всем виноваты, Лунд. Если бы не вы…

— Мне жаль.

— Жаль?

— Вас отвезут домой. После предварительного слушания с вами свяжутся и сообщат о результате.

— И это все?

— Пернилле… — Она не была уверена, что это стоит говорить. Вряд ли ее слова что-то изменят. — Мы не боги. Мы такие же, как вы. Если люди нас обманывают, нам это не нравится. Мы не знаем, хорошие это люди или плохие. Просто знаем, что… что они лгут.

Пернилле Бирк-Ларсен с неприязнью посмотрела на нее и возмущенно спросила:

— Вы думаете, я сейчас лгу?

— Я думаю, что нам по-прежнему очень многое неизвестно.

— Прекрасно, — сказала Пернилле и удалилась.

Майер сидел за своим столом и просматривал последние отчеты.

— Та девушка, мусульманка, дала показания. — В полосатой футболке и спортивной фуфайке на молнии он был похож на усталого школьника. — Она подтверждает алиби Кемаля и говорит, что желтая кофта принадлежит ей. Да, еще я навестил Кемаля.

Она слушала Майера, глядя на фотографии, приколотые к стене: машина, канал, лес Пинсесковен.

— Врачи говорят, он выкарабкается, — добавил Майер. — И он не хочет выдвигать обвинения против Бирк-Ларсена.

— Это не ему решать.

— Можно кое о чем вас попросить, Лунд?

— Да. О чем?

— Не исчезайте больше вот так, не сказав ни слова, в одиночку.

— Бирк-Ларсену предъявят обвинения в незаконном лишении свободы и нанесении тяжких телесных повреждений. Это для начала.

Майер закурил, выпустил кольцо дыма под потолок.

— Мы все делали правильно, — сказала ему Лунд.

— Ничего мы не делали правильно. Отец девушки сядет в тюрьму, Кемаль в больнице. Господи…