Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Страница 149

149

— Вы лгали нам, Хартманн. А вы… — Он направил палец в лицо Скоугор. — Вы обеспечили ему ложное алиби. Не надо делать вид, будто мы вам чем-то обязаны.

— Меня больше не подозревают? — добивался своего Хартманн. — Вы теперь им занимаетесь, не мной? Это все, что мне нужно знать.

Лунд уже была впереди, но Майер задержался еще на секунду:

— Знаете что? Я понял, чем парни вроде вас тут занимаются. Вы говорите, говорите, говорите. И никогда не слушаете.

Потом он развернулся и припустил вслед за Лунд. Оба полицейских быстро удалялись в направлении кабинета Бремера.

— Я это запомню! — крикнул Хартманн им вслед.

Поуль Бремер был спокоен и самоуверен, но пребывал в недоумении.

— Вы виделись с Олавом Кристенсеном незадолго до его смерти? — спросила Лунд.

— Я никогда не был знаком с этим молодым человеком, насколько мне известно. Я просто шел по парковке, когда он вдруг выпрыгнул из-за угла и набросился на меня с какими-то требованиями.

Майер, положив ноги на изящный кофейный столик, вел запись беседы.

— Вы утверждаете, что встреча была незапланированной.

Бремер направил на нее стальной взгляд серых глаз:

— Я мэр Копенгагена. Я не провожу встречи на парковке. Как уже говорилось, с этим человеком я никогда раньше не имел никаких дел.

— Что он вам сказал? — спросил Майер.

— Нес какую-то чушь. Сказал, что помогал мне.

— В чем помогал?

— Я так и не понял. Он еще говорил про ключи от квартиры.

— Какой квартиры?

— Не представляю. Я тогда пришел к выводу, что он путает меня с кем-то.

— Вы — мэр Копенгагена, — сказала Лунд.

— Я не был знаком с этим человеком. И не понял, что он там кричал. Филлип…

В комнату вошел высокий бородатый мужчина в строгом костюме и галстуке.

— Это мой личный секретарь Филлип Брессау, — сказал Бремер. — Поскольку вы придаете нашей беседе большое значение, я счел, что ему следует поприсутствовать. А вообще, я не совсем понимаю. — Бремер потряс головой. — Почему столько вопросов из-за несчастного случая?

— Это не было несчастным случаем, — сказал Брессау. — Если я правильно понял, вы расследуете убийство Нанны?

— Правда? То есть его убили?

— Мы разбираемся, — сказала Лунд.

— Проклятье. Такая уклончивость недопустима. Что здесь происходит?

— Когда Кристенсен говорил с вами, он называл какие-либо имена?

— Нет! Он понял, что ошибся. И тогда ушел.

Лунд подождала, давая собеседнику возможность добавить что-нибудь. Бремер молчал.

— Каждый месяц, — наконец заговорила она, — ему платили пять тысяч крон сверх зарплаты.

Бремер, озадаченный, обернулся к Брессау.

— До сих пор мне никто не сумел пояснить, за что выплачивались эти суммы, — продолжала Лунд.

— Этот служащий работал в департаменте образования, — перебил ее Брессау. — Вам следует адресовать свои вопросы его главе.

— Кто-то убедил Кристенсена, что он оказывал услуги вам, Бремер, и услуги эти касались представительской квартиры либералов на Сторе-Конгенсгаде и девушки, которую впоследствии убили.

— Что?

Старый политик в пухлом кожаном кресле был потрясен.

— Это обвинение? — спросил Брессау.

Майер закрыл лицо руками и чертыхнулся.

— Мы лишь задаем вопросы, — сказала Лунд. — Я пытаюсь найти связь. Нам нужна ваша помощь…

Поуль Бремер о чем-то напряженно думал.

— Так он упоминал какие-либо имена? — вернулась к своему вопросу Лунд.

— Минутку. Вы сейчас говорите о нас или о Троэльсе Хартманне?

Майер запрокинул голову и громко застонал. Это произвело впечатление — и Бремер, и Брессау замолчали и посмотрели на него.

— Мы сейчас говорим об убийстве, — рявкнул полицейский. — Девятнадцатилетнюю девушку изнасиловали, бросили в багажник машины, а потом утопили заживо. — Он не сводил красных от недосыпания глаз с обитателей ратуши. — Мы пытаемся узнать, что с ней случилось, а вы, такие прекрасные и важные господа… — он взмахом руки обвел шикарно обставленный кабинет, — озабочены только тем, как спасти свои задницы.

— Помогите нам, — попросила Лунд.

Майер вытащил сигарету и закурил, не обращая внимания на яростные протесты Бремера. Он выпустил струю дыма под мозаичный позолоченный потолок.

— Делайте, что вам говорит Лунд, — сказал он. — А то здесь всю ночь просижу.

Поуль Бремер больше не выглядел похожим на свои предвыборные плакаты. Стало видно, что он стар, что кожа на лице вся в красных прожилках, а в глазах застыла бесконечная усталость.

— Скажите Брессау, что вам нужно, и он этим займется, — выговорил он. — Держите меня в курсе на постоянной основе, это приказ.

Они не шелохнулись.

— Этого недостаточно? — спросил он.

Майер снял ноги со стола, зажал сигарету губами, поднялся:

— Там видно будет.

Пернилле Бирк-Ларсен сидела в одиночестве на кухне и слушала по радио новости, прикрутив звук, чтобы не мешать детям, играющим в своей комнате.

— После телеобращения матери в деле об убийстве Нанны Бирк-Ларсен появилось сразу несколько новых свидетелей. Полиция тем временем произвела обыски в доме Троэльса Хартманна и в офисах либералов, а также допросила самого Хартманна.

Вошла Лотта, вернувшись из магазинчика на углу с пакетами готовой еды. Пернилле смотрела, как сестра открывает коробки. Ей не очень хотелось видеть Лотту после того, как она узнала о ее роли в жизни Нанны. Но после ухода Тайса она не осмелилась бы просить о помощи родителей, они всегда недолюбливали зятя, а выслушивать от них нотации в стиле «мы же тебе говорили» было выше ее сил.

149