Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Страница 138

138

— Бремер… Возмутительно, что такой человек до сих пор остается у власти. Целых двенадцать лет! Он думает, что владеет всеми нами.

— Цель любого политика — удержать власть. Получить ее мало.

Хартманн подлил вина в ее бокал.

— Да, ты должен добраться туда первым. Но причина, по которой мы стремимся к власти, — это желание отдать ее. — Он посмотрел на Лунд. — Вам. Мы заставляем всех работать до седьмого пота и получить долю того, что мы вместе создаем. Копенгаген не собственность Поуля Бремера или какого-то политического класса. Он принадлежит всем жителям. Вот что значит честная политика. — Он улыбнулся с легкой самоиронией, догадываясь, видимо, что неожиданно произнес целую речь. — По крайней мере, для меня. Извините. Может показаться, что я агитирую вас отдать свой голос за меня.

— Я так и подумала.

— Конечно агитирую. — Он поднял бокал. — Мне понадобится каждый голос, который я сумею получить. Почему вы на меня так смотрите?

— Как?

— Как будто я… странный.

Лунд пожала плечами:

— Большинство людей находят политику скучной. Вас же, как я понимаю, кроме политики, мало что занимает.

— Ничего. Нам необходимы перемены. И я хочу начать их. Я всегда ощущал в себе это желание. Уж такой уродился, наверное.

— А как же личная жизнь?

— На втором плане, — сказал он тихо, как будто сомневаясь.

Возникла неловкая пауза. Лунд улыбнулась — отчасти от смущения, отчасти потому, что не находила верных слов.

— Вам это кажется смешным? — спросил Хартманн. — Почему? Я ведь ходил на свидания с половиной Копенгагена? По крайней мере, вы так считаете.

— Всего лишь с половиной?

Он мог бы обидеться, но вместо этого Троэльс Хартманн расплылся в широкой улыбке и покачал головой:

— Вы совсем не похожи на других полицейских.

— Это неправда. Как вы познакомились со своей женой?

Он помолчал.

— В старших классах. Мы учились вместе. Сначала терпеть друг друга не могли. Потом договорились, что не будем жить вместе. А потом — что ни при каких обстоятельствах… — он махнул левой рукой, словно хотел оттолкнуть что-то от себя, — …не поженимся. — Короткий смех. — Но есть вещи, над которыми ты не властен. Сколько бы ни старался.

Он налил еще вина. Казалось, ему ничего не стоит выпить целую бутылку.

— Должно быть, вам пришлось нелегко.

— Да. Если бы не работа… Не знаю… — Хартманн умолк.

— Не знаете чего?

— Иногда жизнь вдруг разваливается на куски. Ты совершаешь идиотские поступки, как будто это уже не ты… И все-таки… — Бутылка снова была в его руке. — Это по-прежнему ты.

— Идиотские поступки? Например, назваться Фаустом на сайте знакомств?

— Безусловно. — В кармане его пиджака зазвонил мобильный. — По здравом размышлении я бы назвался Дональдом Даком. Извините, я быстро.

— Троэльс, ты где?

Это был Мортен Вебер.

— Дома.

— Полиции известно, что твое алиби липовое.

Хартманн улыбнулся Саре Лунд. Поднялся из-за стола, вышел в холл.

— Что ты несешь?

После долгой паузы Вебер сказал:

— Риэ возвращается из Управления полиции. Ее там сильно прижали.

— Говори по делу, Мортен.

— Они выяснили, что она пыталась дозвониться до тебя в то время, когда вы должны были быть вместе.

— И давно им это известно?

— Уже какое-то время. Риэ вызывали пару часов назад. Троэльс, только ни в коем случае пока не общайся с полицией. Приезжай сюда. Я позову адвоката, нужно все продумать.

Лунд сидела за столом. Тот же черно-белый свитер, но на этот раз она подкрасилась и даже попыталась что-то сделать с волосами. Выглядела хорошо. Явно готовилась к встрече. Он почувствовал себя дураком.

— Троэльс?

Хартманн вернулся обратно в кухню.

— Так что будем делать, Троэльс?

Он прервал звонок и опустил телефон в карман.

— На чем мы остановились?

— Вы рассказывали о себе.

— Точно.

— Но вы, кажется, собирались уходить?

— Не сейчас. Поговорим еще.

Он с жадностью допил вино. Несколько капель пролилось на синюю рубашку.

Лунд протянула ему салфетку.

— У меня скоро пресс-конференция. Очень заметное пятно?

Она рассмеялась:

— Думаю, да.

— Тогда мне лучше… Извините.

И он снова ушел по лестнице вверх. Она осталась одна.

Одна.

Судя по стихшим шагам, на этот раз он поднялся на третий этаж.

Лунд встала из-за стола, бесшумно перешла в кабинет, взяла в руки ежедневник, который уже начинала листать. Открыла его на нужной ей странице в конце октября. Только одна запись: «Скучаю по тебе. Одиноко. Не могу спать». Затем несколько дней ежедневником не пользовались, судя по чистым листам, после чего шли целые две страницы, исписанные неровным почерком. Ничего конкретного, только разрозненные мысли, больше похожие на несвязные крики человека в агонии.

— Включить свет? — произнес Хартманн у нее за спиной.

Лунд вздрогнула, пробормотала что-то, обернулась. Увидела перед собой рубашку с винным пятном на груди.

Он вовсе не страдал неуклюжестью, и ей следовало это учесть.

— Что все это значит? — спросил Хартманн ровным холодным тоном. — Предполагалось, что мы будем пить весь вечер, пока не станем закадычными друзьями? И что потом? Я бы признался? Этого вы хотели? — Взгляд его голубых глаз буравил ее насквозь. — Неужели вы ни перед чем не остановитесь? — Он указал на лестницу. — Давайте тогда отправимся в спальню и я расскажу вам все уже после.

— У вас нет алиби. Вы говорили нам неправду. Риэ Скоугор…

138