Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Страница 127

127

— Значит, наш красавчик-кандидат — серийный донжуан, — усмехнулся Майер. — А я-то думал, что он должен быть стопроцентным джентльменом.

— Интересно, кто, помимо Скоугор, видел там Хартманна? Надо проверить.

— Да, я попрошу кого-нибудь заняться этим. Но вы понимаете, что газетам все станет известно. Кто-то сливает информацию прессе. Это не вы. И не я. — Он ткнул пальцем в сторону кабинета Брикса. — Но кто-то точно сливает.

У нее зазвонил телефон. Вибеке.

— Привет, мам. Я перезвоню тебе. И сегодня приду поздно. Не говори Марку про Бенгта и Швецию. Я сама.

— Пришел отец Марка, — сказала Вибеке.

Лунд не сразу смогла переключиться на то, что не касалось расследования. Хартманн. Марк. Тайс Бирк-Ларсен. Карстен.

— Если хочешь застать его, то поспеши, — сказала ей мать.

Тайс Бирк-Ларсен и Пернилле сидели рядом за столом под низко висящим светильником из муранского стекла. Сотруднице социальной службы, которую к ним прислали, было около сорока — хорошо одета, очень профессиональна. Ее вполне можно было принять за адвоката.

— У вас не было ранее подобного опыта? — спросила она.

— Нет, — ответил Бирк-Ларсен.

Пернилле с отрешенным видом смотрела в окно.

— Кто-нибудь из вас обращался за психологической помощью или за консультацией?

Он покачал головой.

— Появление общего ребенка обычно приводит к возникновению у пары очень прочной связи. Потеря этого ребенка неизбежно оказывает влияние на отношения между родителями.

Она словно читала учебник.

Пернилле встала и отошла к выложенной кафелем стене, сложила на груди руки.

— Сейчас меня волнуют не наши отношения, — заявила она.

— А что же?

У женщины были ярко-голубые глаза и слишком легкомысленная прическа для ее возраста и рода занятий.

— У вас есть дети? — спросила Пернилле.

— Это не имеет значения. Того, что случилось, уже не изменить. Вы должны думать друг о друге. И о вашей семье.

— Я не нуждаюсь в ваших советах! — отчеканила Пернилле.

Женщина полезла в сумку, достала оттуда буклеты.

— Эти проспекты дадут вам представление о том, что такое психологическая помощь и что она может вам дать. — Она положила буклеты на стол и встала, начала одеваться. — Особенно рекомендую обратить внимание на наши группы поддержки скорбящих. Бывает очень полезно поговорить с другими людьми, оказавшимися в той же ситуации.

— Нам есть чем заняться, — ответила Пернилле.

Женщина направила на нее твердый взгляд.

— Это не предложение, — сказала она. — Это условие, на котором ваш муж отпущен из-под стражи. Если вы не станете посещать ни одну из групп, он вернется в тюрьму. Ему крупно повезло, что после истории с учителем он вообще может ходить по улицам.

Бирк-Ларсен проводил ее, поблагодарил на прощание.

Вернувшись наверх, он увидел, что Пернилле стоит возле раковины с бессильно опущенными руками.

— Она сказала, что группа поддержки скорбящих собирается завтра.

Незадолго до визита соцработника ему позвонили из газеты. Он пока не рассказал об этом Пернилле, но знал, что молчание ничего не изменит.

— Они снова собираются писать о том политике, — добавил он, не дождавшись ответа.

— Что у них есть?

— Не знаю.

Она потянулась к телефону.

— Полиция ничего тебе не скажет, Пернилле. Как ты не понимаешь? Они считают, что нас это не касается.

Лунд не отвечала на звонок, Пернилле услышала только запись автоответчика.

Она включила телевизор, нашла новости. Там уже шел сюжет о Хартманне. Сотрудники отдела по расследованию убийств вызвали кандидата в мэры для допроса, после чего он был отпущен.

Пернилле прибавила звук и слушала с блестящими глазами, впитывая каждое слово.

— Мама! Я не могу заснуть, — услышали они сонный тонкий голосок.

Маленькая фигурка в пижаме стояла на пороге детской.

Тайс Бирк-Ларсен мгновенно вскочил, поднял Эмиля на руки. Поцеловал, зашептал в теплое ухо ласковую бессмыслицу.

— Нанну обнаружили мертвой в одной из машин, принадлежащих штабу Хартманна, — говорил диктор. — Девушка подверглась многократному насилию, и, как сообщает наш источник…

Он торопливо понес ребенка обратно в спальню, обнимая его крепко, прижимая к себе хрупкое дрожащее тело.

Вебер смотрел новости, когда Хартманн вернулся в ратушу.

— Осмелюсь спросить, как все прошло?

Хартманн сел рядом с ним:

— Дело серьезное. Нужно узнать, кто пользовался квартирой.

Вебер выглядел расслабленно — галстук снят, в руках чашка кофе. Он снова был готов ночевать в кабинете.

— Я уже все проверил. В основном в квартиру имели доступ люди, которых мы знаем. Которым можем доверять. Все сведения в полицию переданы.

— Нет, нет, нет. Тот чиновник из моего департамента. Олав. Каким-то образом он умудряется торчать здесь целыми днями. Должно быть, это он.

— Лунд вызывала его вместе со всеми нами.

Скоугор сидела за столом и слушала их с мрачным видом. Волосы небрежно собраны на затылке резинкой. Она казалась усталой, деловитой, отстраненной.

— Что мне говорить прессе? — спросила она.

— Как репортеры все узнали? В ту же минуту, как я вышел оттуда? Лунд…

— Это их работа, Троэльс, — сказала ему Скоугор. — Кто-то обмолвился — в мэрии или даже в самом Управлении полиции. Такой сюжет не удержишь в секрете.

— Кто-то узнал мой пароль. Кто-то использовал мой профиль на сайте знакомств, чтобы писать той девушке. И вдобавок Нетта Стьернфельтт рассказала обо мне полиции. Господи… — В приступе бессильной ярости он смахнул бумаги со своего стола и замер у окна в голубом сиянии неоновой вывески.

127